Преподобномученик афанасий брестский. Святой преподобномученик Афанасий Брестский и Оршанская икона Божей Матери Каноны и Акафисты

Дата написания: 14.09.2024

Время на чтение: 45 минут

Афанасий Брестский, преподобномученик. История его Святых Мощей

Мученическая кончина святого страстотерпца Афанасия, игумена Брестского , последовала 5 сентября 1648 года. В течение восьми месяцев тело страдальца за Православие лежало в земле без церковного отпевания. 1 мая 1649 года один мальчик указал братии Брестского Симеоновского монастыря место погребения игумена. Земля, в которой был погребен мученик, оказалась временно принадлежавшей иезуитам, поэтому пришлось действовать тайно. Ночью иноки выкопали нетленное тело игумена и тотчас перенесли на другое место, а утром - в свой монастырь, где спустя несколько дней, 8 мая, с честью погребли у правого клироса в главном храме монастыря в честь преподобного Симеона Столпника.

Земная жизнь преподобномученика Афанасия прекратилась, но память о нем всегда оставалась живой и священной среди православного населения западнорусского края. Глубоко чтилось здесь верующими его святое имя, а нетленные мощи святого преподобномученика, положенные в медную раку, были прославлены благодатным даром чудотворений и привлекали громадное количество верующих.

Почитание Афанасия началось сразу после его гибели. 5 янв. 1658 г. архимандрит Киево-Печерского монастыря Иннокентий (Гизель) и архим. Иосиф (Нелюбович-Тукальский) писали царю Алексею Михайловичу о том, что нетленные останки Афанасия почивают в Бресте. 20 июля 1666 г. там были открыты мощи мученика , по-видимому, в связи с этим событием было составлено его житие. О почитании святого сообщал Сильвестр (Медведев). По приказу Петра I глава от мощей Афанасия была перенесена в С.-Петербург.

8 ноября 1815 года во время пожара, происшедшего в Брестском Симеоновском монастыре, сгорела деревянная монастырская церковь, а медная рака, в которой хранились мощи преподобномученика, расплавилась в пламени пожара. Обожженные частицы святых мощей преподобномученика Афанасия, уцелевшие в пламени пожара, были найдены на следующий день священником Самуилом Лисовским и благочестивыми жителями города Бреста. Их уложили на оловянное блюдо и положили в алтаре монастырской трапезной церкви.

В 1823 году святые мощи, по благословению архиепископа Минского Анатолия, настоятель обители переложил в деревянный ковчег и поставил в церкви для поклонения. В 1824 году Симеоновский монастырь был упразднен, его храм обращен в приходской, а святые мощи преподобного Афанасия положены в Николаевском соборе. После сооружения в 1865 году в городе Бресте нового каменного Симеоновского собора, туда были перенесены святые мощи преподобного. Богу было угодно даровать им чудотворную силу, о чем свидетельствуют многочисленные исцеления страждущих.

В 1857 г. помещены в серебряный позолоченный ковчег , пожертвованный Н. А. Поливановым в благодарность за чудесное исцеление своего сына по молитве к Афанасия (в 1935 ковчег был передан в ГИМ из Антирелигиозного музея искусств в Донском монастыре). В 1894 г. над ковчегом была изготовлена сень с изображением преподобномученика. В 1893 г. в гродненском Коложанском монастыре построили храм во имя Афанасия.

Икона с частицей мощей прмч. Афанасия Брестского находится в Свято-Афанасиевском Брестском мужском монастыре.

Мощи прпмч. Афанасия почивают Симеоновском монастыре (г.Брест).

АФАНАСИЙ

(Филиппович; ок. 1595 — 5.09.1648), прмч. (пам. 5 сент., 20 июля, в неделю 3-ю по Пятидесятнице — в Соборе Белорусских святых и в Соборе Волынских святых), игум. брестского во имя прп. Симеона Столпника монастыря. Сведения об Афанасии содержатся в преподобномученика, представляющем собой свод записей автобиографического характера, полемических сочинений, грамот и писем Афанасия Кроме того, включает в себя рассказ братии брестского монастыря о последних днях жизни и мученической кончине Афанасия и надгробные стихи, посвященные Афанасию Известны 2 списка « »: в конце Толковой Псалтири, принадлежавшей свт. Димитрию (Туптало), митр. Ростовскому (ГИМ. Син. № 856, 1649-1652 гг.), и более поздний, менее полный, список — РНБ. Q. XVII. № 220. Житие Афанасия было составлено, возможно, ок. 1666 г. на польск. языке, в 1805 г. переведено на рус. язык в КДА.

«Диариуш» прмч. Афанасия (Филипповича). Титульный лист. (ГИМ. Син. № 856)

Афанасий был выходцем из правосл. семьи, возможно принадлежавшей к ремесленному сословию. Учился в братской школе при виленском в честь Сошествия Св. Духа на апостолов монастыре, по окончании к-рой стал учителем. Ок. 1620 г. литов. канцлер Л. Сапега назначил Афанасия гувернером («инспектором») Яна Фаустина Лубы, вывезенного из России в Польшу польск. шляхтичем Белинским, к-рый представил его польск. правительству как сынаЛжедмитрия I и Марины Мнишек (в действительности это был сын шляхтича Дмитрия Лубы). В 1627 г. игум. Свято-Духова монастыря Иосиф (Бобрикович) совершил постриг Афанасия в монашество. Святой подвизался в Кутеинском оршанском и Межигорском монастырях. В 1632 г. в Вильно Афанасий был рукоположен во иеромонаха и назначен наместником игумена Добойского монастыря под Пинском. Передача в 1636 г. монастыря иезуитам произвела сильное впечатление на Афанасия, имевшего видение 7 адских огней, в одном из к-рых за преследование Православия мучились папский нунций, кор. Сигизмунд III и гетман Сапега. Поселившись в Купятицком монастыре, святой написал «жалобный лист» к Пресв. Богородице, где рассказал о притеснениях, чинимых Православию со стороны католиков и униатов, и молил Пречистую Деву о заступничестве. После того как письмо было подписано многими людьми, Афанасий положил его у чудотворной Купятицкой иконы Божией Матери. В 1637 г. святой отправился собирать милостыню на обновление монастырской церкви. Не имея выданного королевской канцелярией паспорта, Афанасий с огромными трудностями сумел добраться до Москвы и передал царю Михаилу Феодоровичу отчет о своем путешествии, в к-ром были кратко изложены обстоятельства, приведшие Афанасия в Москву, и описаны чудеса, случившиеся с ним во время странствования по молитвам к Пресв. Богородице через Ее Купятицкую икону. Святой отослал царю список с иконы с пожеланием водрузить его «на хорогви военные в помножене православной веры». Получив богатую милостыню от царя, Афанасий 16 июля 1638 г. вернулся в Купятицкий монастырь.

В 1640 г. Афанасий стал игуменом брестского во имя прп. Симеона Столпника монастыря и начал активную деятельность по восстановлению прав брестского правосл. братства и возвращению захваченных униатами храмов, провозглашая всюду, что уния с Римом (см. Брестская уния) проклята «вечне». На сейме в Варшаве в сент. 1641 г. ему удалось добиться от кор. Владислава IV подтверждения прав братства, но канцлер и подканцлер отказались заверить королевский привилей печатями, без чего он не имел законной силы, поэтому Афанасий в 1643 г. снова приехал в Варшаву на сейм. Большое впечатление на Афанасия произвели встречи с недовольными унией горожанами, приехавшими в город из разных мест Речи Посполитой. Голос от иконы Пресв. Богородицы повелел Афанасию при помощи Купятицкого образа жаловаться королю на притеснения, чинимые православным, и пригрозить Божиим гневом за насаждение унии. На сейме Афанасий выступил с жалобой на бесправное положение православных в Польше и раздал знатным членам сейма списки с Купятицкой иконы, снабдив их текстом, содержавшим требование искоренить унию и «успокоить» правосл. веру. Афанасий говорил, что во времена, когда православные до крайности угнетены, Купятицкий образ (написанный в центре креста) является «трубой и знаком», предвещающими Божий Суд.

Присутствовавшие на сейме правосл. иерархи и настоятели больших монастырей, к-рые в тяжелые для Церкви времена были заняты исключительно личными делами (в этой связи Афанасий упоминает архим. Леонтия (Шитика), Мстиславского еп. Сильвестра (Косова), Перемышльского еп. Сильвестра (Гулевича) и др.), опасаясь непредсказуемых действий святого, посадили его под стражу. Афанасий, юродствуя, вырвался из тюрьмы на улицу почти нагим, имея на себе клобук и параманд, избивал себя посохом и выкрикивал проклятия унии. Правосл. епископы судили Афанасия и лишили сана. Суд митрополичьей консистории в Киеве, в долгом ожидании к-рого Афанасий написал объяснительную записку на «русском» и латыни, включив в нее текст, розданный им на сейме 1643 г., оправдал Афанасия Киевский митр. свт. Петр (Могила) восстановил его в сане игумена и вернул в Брест. (Лат. запись текста, к-рый Афанасий раздавал на сейме, была обнаружена Я. Д. Исаевичем на полях изд. «Аполлея Аполлогии» (1628) в составе конволюта из 4 укр. изданий кон. XVI — нач. XVII в. из Варшавской Национальной б-ки (BN. XVI. Qu. 956аdl). Запись содержит также краткое описание судьбы Афанасия после сейма до возвращения в Брест. Текст глоссы переписан с рукописи Киево-Печерского монастыря, принадлежавшей иером. Мелетию Сиригу, к-рый, вероятно, имел одну из копий текста, а также записи о суде над Афанасием в Киеве.)

После того как Афанасий услышал голос от Купятицкой иконы Божией Матери, повелевавший ему еще раз просить короля об уничтожении унии, святой готовился вновь защищать Православие на сейме в 1645 г., но был арестован в качестве заложника за отправленного в Москву Яна Лубу. (Будучи по делам брестского братства в Кракове в 1644 г., Афанасий передал рус. послу письмо Лубы, нек-рые выражения к-рого заставили рус. правительство возбудить дело о самозванце и потребовать его выдачи.) В тюрьме св. мученик написал ряд статей: «Новины», «Фундамент непорядку костела Рымского», «Суплику третью», «Приготоване на суд», «Пораду побожную» королю, «О фундаменте церковном», часть из них Афанасий соединил в «Памятную записку» («Memorial»), поданную кор. Владиславу от имени Афанасия 29 июня 1645 г. (утрачена в XIX в.). В статьях святой изложил свой взгляд на историю Брестской унии и указал на ее разрушительные последствия для Православия в Речи Посполитой и самого этого гос-ва в целом (среди них Афанасий назвал, в частности, казацкие восстания), обосновал несостоятельность претензий папы на главенство в Церкви, высказал свое мнение о пути ликвидации унии (Афанасий надеялся, что польск. король лично отменит унию и «успокоит» Православие).

Освобожденный по повелению короля, Афанасия был помещен в Киево-Печерский монастырь, где составил « ». После смерти митр. Петра (Могилы; † 1647) Афанасия вернулся в Брест. Несмотря на то что там Афанасий не предпринимал активных действий против униатов, после начала казацкого восстания в 1648 г., в обстановке нового гонения на православных со смертью кор. Владислава, святой был ложно обвинен в связях с казаками. Хотя обвинение не подтвердилось, за критику унии Афанасий был брошен в темницу и 5 сент. (по др. версии, 20 июля) 1648 г. после отказа отречься от правосл. веры подвергнут жестокой казни. В мае 1649 г. монахи Симеоновского монастыря отыскали останки святого со следами мучений, к-рые дали повод предположить, что Афанасия был похоронен заживо, и сначала перенесли их в Рождественский монастырь, затем похоронили в храме во имя прп. Симеона Столпника.

Почитание Афанасия началось сразу после его гибели. 5 янв. 1658 г. архим. Киево-Печерского монастыря Иннокентий (Гизель) и архим. Иосиф (Нелюбович-Тукальский) писали царю Алексею Михайловичу о том, что нетленные останки Афанасия почивают в Бресте. 20 июля 1666 г. там были открыты мощи мученика, по-видимому, в связи с этим событием было составлено его житие. О почитании святого сообщал Сильвестр (Медведев). По приказу Петра I глава от мощей Афанасия была перенесена в С.-Петербург. В «Историческом известии о возникшей в Польше унии» Н. Н. Бантыша-Каменского(1795; изд. в 1805) приводятся слова Могилёвского архиеп. св. Георгия (Конисского), что к числу киевских нетленно почивающих святых «можно и должно присоединить» Афанасия На основе жития в 1819 г. (по др. данным, в 1825) архим. Маркиан написал стихотворный «Памятник о новом преподобномученике Афанасии Филиповиче».

В нач. XIX в. в монастыре сгорел храм Симеона Столпника и пропал ряд бумаг, относящихся к Афанасию Медная рака с мощами мученика расплавилась, но свящ. С. Литовский с прихожанами отыскал частицы мощей, и они были помещены на оловянном блюде в алтаре трапезной церкви.

В 1823 г. мощи были переложены в деревянный ковчег и поставлены в церкви, в 1857 г.- помещены в серебряный позолоченный ковчег, пожертвованный Н. А. Поливановым в благодарность за чудесное исцеление своего сына по молитве к Афанасия (В 1935 ковчег (52,4´ 26´ 3´ 27 см) был передан в ГИМ из Антирелигиозного музея искусств в Донском монастыре.)

Ковчег для мощей Афанасия Брестского. Серебро, позолота, 1857 год (из собрания ГИМ, Россия, г. Москва)

В 1894 г. над ковчегом была изготовлена сень с изображением преподобномученика. В 1893 г. в гродненском Коложанском монастыре построили храм во имя Афанасия Осенью 1894 г. частица его мощей была пожертвована в Леснинский жен. монастырь.

Тропарь и кондак Афанасия написаны архим. Маркианом 30 авг. 1819 г. Канонизация Афанасия подтверждена включением его имени в Собор Белорусских святых, празднование к-рого установлено по благословению Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Пимена 3 апр. 1984 г. В Минее (МП) под 5 сент. помещена бденная служба (см. Знаки праздников месяцеслова) Афанасия, под 20 июля — тропарь и кондак святому. В тексте службы Собору Белорусских святых Афанасий упомянут во 2-м тропаре 3-й песни канона утрени.

Сочинения:

Диариуш // РИБ. Т. 4. Кн. 1. Стб. 49-156; то же // Коршунов А. Ф. Афанасий Филиппович: Жизнь и творчество. Минск, 1965. С. 97-179.

Историография:

Житие прмч. Афанасия (Филипповича) // Волынские ЕВ. 1868. № 32. С. 1086-1088; Минея (МП). Сент. С. 146-157; Июль. Ч. 2. С. 456; Май. Ч. 3. С. 471.

Литература:

Соловьевич А., прот. Сказание об игумене (бывшего) православного Берестейского Симеоновского мон-ря Афанасии Филиповиче… собранное из док-тов, хранящихся при брестской Симеоновской церкви // Литовские ЕВ. 1863. № 23. С. 900-909; № 24. С. 927-940; то же // Волынские ЕВ. 1868. № 31. С. 1050-1060; № 32. С. 1082-1092; Левицкий О. И. Афанасий Филиппович, игумен брест-литовский, и его деятельность в защиту Православия против унии // Унив. изв. 1878. Май. С. 433-462; Маркевич А. Афанасий Филиппович, игумен брестский: (Ист.-биогр. очерк) // Холмско-Варшавский епарх. вестн. Варшава, 1879. № 22. С. 372-378; № 23. С. 411-418; 1880. № 2. С. 33-36; № 6. С. 88-92 (отд. изд: Варшава, 1880); Барсуков. Источники агиографии. Стб. 64; Станкевич А. Игумен Афанасий Филиппович и шляхтич Ян Луба // Памятники русской старины (Холмская Русь). СПб., 1885. Вып. 8. С. 400-449; Филарет (Гумилевский). РСв. Сент. С. 7-13; Сергий (Спасский). Месяцеслов. Т. 2. С. 219, 272;Голубинский. Канонизация святых. С. 217-218; ЖСв. Кн. доп. 1. С. 1-29; Махновець Л. Е. Украïнськi письменники: Бiо-бiблiогр. словник. К., 1960. Т. 1. С. 591; Коршунов А. Ф. Афанасий Филиппович. Минск, 1965; Исаевич Я. Д. Новые данные об укр. и белорус. книгопечатниках 1-й пол. XVII в. // Книга: Исслед. и мат-лы. М., 1977. Т. 34. С. 149-154; Мельников А. А. Путь непечален: Ист. свидетельства о святости Белой Руси. Минск, 1992. С. 205-217; Россия. Православие. Культура: Кат. выст. Нояб. 2000 — февр. 2001 / РПЦ, МК РФ, ГИМ. М., 2000. С. 254, № 606.

(Статья из Православной энциклопедии, издается по благословению Патриарха Московского и всея Руси Алексия II, и по благословению Патриарха Московского и всея Руси Кирилла)

В 1596 году в юго-западных областях, входивших в состав Польши, была насильственно введена уния, с точки зрения Рима и польского правительства обещавшая принести для католической церкви и польского государства великие блага, а на самом деле расстроившая польский государственный организм, потрясшая государство в самом его основании, явившаяся источником бесчисленных в крае беспорядков и пролития потоков крови. Хотя со стороны Рима в исконных русских областях, принадлежавших Польше, предпринимались попытки латинизации православных и ранее, но попытки эти не имели видимого успеха. По свидетельству самих польских историков, до введения унии православные в Польше наполняли города и села, занимали высокие правительственные должности и пользовались одними и теми же государственными правами с католиками, а также свободою исповедания православной веры. В пределах нынешней так называемой Малопольши, на пространстве от Кракова до Буга, до введения унии было 12 православных монастырей, из которых Яблочинский Свято-Онуфриевский остается и досель, как несокрушимый памятник древнего в сем крае Православия. Даже в западных литовско-русских областях, не смотря на то, что Владислав Ягайло, сделавшись польским королем и приняв латинство, всеми мерами старался ввести в них католичество, Православие крепко держалось в Литве, а в некоторых западно-русских городах, как, например, Владимире, Заславле, Житомире, Остроге, Кременце и других, латинских храмов не было и в помине, – они появились в позднейшее время. Но появилась уния, и судьба православных переменилась. Однако, не смотря на делаемые Римом униатам уступки, допускавшие сохранение у них учения и обрядов Православно-Кафолической Церкви, уния не находила отголоска в сердцах православных, и посему впоследствии стала вводиться насильственным путем. В эти тяжелые для православия времена многие из православных в борьбе против унии, вводившей латинское нечестие, жертвовали всем, даже своею жизнью, только бы не изменить вере своих отцов. В этой неравной борьбе мученически окончил свою жизнь 5 сентября 1648 г.

Великий защитник Православия святой Афанасий, игумен Брестский. Пострадал он, по проискам иезуитов, за твердое и бесстрашное исповедание святой православной веры. Всю свою жизнь он вел деятельную борьбу с насильно навязанной католичеством православно-русскому народу унией и всячески отвращал и ограждал его от нее. Поляки католики в особенности преследовали его, несколько раз ввергали в темницу, заковывали в цепи, мучили и, наконец, невинно осудили его на смерть, и, изранив, полуживым тайно закопали в землю, надеясь, что место его погребения будет скрыто от людей православных. Но Промысел Божий для славы праведника устроил иначе. Ученики св. Афанасия узнали о месте его погребения, и в ночь на 1 мая 1649 года тайно вынули тело его из могилы, и, так как оно после 8-мимесячного пребывания в земле оказалось нетленным, перенесли в Брестский Свято-Симеоновский монастырь (в старом Бресте), и с честию выставили его в храме для поклонения православным. За святую страдальческую жизнь, за твердость в вере православной и бесстрашное исповедание ее Господь удостоил преподобномученика Афанасия дара нетления мощей и чудотворения, каковые и совершались при раке его, по молитвам прибегающих к его помощи. Об этом было засвидетельствовано одним русским историком уже через 40 лет после блаженной кончины св. Афанасия. На это указывает в своих проповедях и епископ Белорусской епархии Георгий Конисский через 15 лет после обретения мощей св. Афанасия. Чудеса эти совершались и в последующие времена.

Вот что говорит о житии и страданиях св. Афанасия Брестского, этого великого поборника Православия и народного страстотерпца, история. Святой Афанасий (Филиппович) родился или в самом г. Бресте, или в окрестностях его, приблизительно в 1595–97 году, т.е. за год до Брестской унии, или же в первые годы после ее появления. Основанием для вычисления этой даты является свидетельство самого же Афанасия, который в своем диариуше (дневнике) говорит, что монашество он принял в 1627 году. А так как по правилам Православной Церкви, свято соблюдавшимся в те времена, монашеский постриг Афанасий мог принять не раньше тридцатипятилетнего возраста, то и год рождения его попадает приблизительно на 1595–97 годы. В молодых годах Афанасий получил блестящее по тогдашним временам образование и, как человек просвещенный, принят был на службу ко двору Литовского гетмана Льва Сапеги, где, по воле польского короля Сигизмунда, занимался воспитанием мнимого сына Марины Мнишек, шляхтича Лубы, которого иезуиты прочили на русский престол. Придворная жизнь, полная роскоши, тяготила Афанасия, а тяжелая жизнь православно-русского народа, угнетаемого и преследуемого за веру православную, вызвала в душе его непреодолимое стремление стать на защиту веры и народа. В виде сего Афанасий оставил двор вельможи и в 1627 г. принял в Вильне, в Свято-Духовом монастыре, монашество, дабы в духовном сане послужить Православной Церкви и народу. Искание душеспасительных подвигов побуждает Афанасия оставить Свято-Духов монастырь и поселиться в монастыре более уединенном и более строгом в выполнении монашеских уставов, и он переходит сначала в Кутелиский монастырь (близ Орши), а затем, в Межигорский (близ Киева). Здесь Афанасий укрепился в душеспасительных подвигах и стал известным далеко за пределами названных монастырей, как искренний подвижник благочестия и образованный защитник святой веры. Из Межигорья Афанасий возвращается для иноческого послушания в Свято-Духов монастырь, и во время своего путешествия в г. Вильну удостаивается от Господа следующего знамения. В одном пустынном месте он увидел лежащего при дороге сильно расслабленного человека и, по своей христианской доброте, взял больного на плечи, чтобы донести до ближайшего селения. Незнакомец, сидя на спине Афанасия, давал ему христианские наставления, повторяя часто имя Сладчайшего Иисуса, и Афанасию так было сладостно на душе, что он не чувствовал на себе ноши, а когда незнакомец внезапно скрылся, Афанасия понял, что Господь явленным ему видением призывает его на великий подвиг. Это было видение и наставление Афанасия в ревности к защите Православия. И во всю последующую свою жизнь св. Афанасий с ревностью древних пророков выступал пред польскими властями на защиту святоотеческой веры, обличал униатскую ересь и наставлял на путь истины колеблющихся и заблудших.

В 1632 г. Афанасий возводится в сан иеромонаха и назначается наместником Дубовского или Дубойского монастыря, что под Пинском. Не долго, однако, пробыл Афанасий в Дубовском монастыре. Так как монастырь этот в те времена служил оплотом Православия для местного края, содержа книгопечатню и школу и распространяя просвещение в духе Православия, он, по проискам иезуитов и по распоряжению канцлера Радзивилла, отдан был в 1636 г. в руки иезуитов, а православные иноки были из обители изгнаны. При отобрании монастыря, св. Афанасий, придя во время молитвы в восхищение, опять удостоился чудесного знамения, утвердившего его в той мысли, что враги Православия будут за свои неправды наказаны.

Оставив Дубовский монастырь, Афанасий перешёл в монастырь Купятицкий (под Пинском), который славился чудотворным образом Божией Матери. Здесь, по воле Божьей, на долю Афанасия выпало тяжелое послушание: произвести сбор пожертвований на постройку в монастыре нового храма, который пришел в совершенную ветхость. Зная, как ответственно это послушание, и как оно при постоянных гонениях на православных трудновыполнимо, св. Афанасий, уединившись в келлии, предался пред иконой Богоматери горячей молитве, прося Пречистую о помощи и заступлении, и во время молитвы услышал ее голос «Царь Московский устроит Мне церковь, иди к нему». Послушный голосу Богоматери, св. Афанасий, взяв с собою список Ее чудотворного Купятицкого образа (изображение лика Богоматери в кресте), отправился в Москву.

Труден и опасен был этот путь, так как поляки всеми мерами препятствовали сношению с Москвою находящимся под их властью западнорусским православным и жестоко расправлялись с теми, которые без разрешения пытались перейти границу. Положившись на помощь Владычицы и вторично подкрепленный во время молитвы ее обещанием: «Иду и Я с тобою», св. Афанасий благополучно прибыл в Москву и, ласково принятый царем Алексеем Михайловичем, поднес ему в благословение икону Богоматери и вручил письменную жалобу, в которой описал, как тяжело живется православным в Польше, и как «жители русские вопиют, что дети их живут без крещения, взрослые без брачного благословения, больные умирают без исповеди и Св. Причастия, умершие похороняются ночью скрытно и то в поле, огородах, погребах, что становится хуже жития в турецкой неволе, ибо вольности и за деньги не получаются». Получив щедрые дары от царя, бояр и благочинных щедродателей, св. Афанасий благополучно возвратился в Купятичи, но и здесь он пробыл не долго.

В 1640 г., по прибытию в Брест, с ревностью исповедника принимается за обличение униатской ереси, которая к тому времени сильно укрепилась в г. Бресте. Нашедши здесь права и привилегии, написанные на пергаменте и заключающие заклятия на унию, он заявил их в гражданских актах, огласив при этом в церкви и в разных местах о том, что злосчастная уния разделяет Русь, грозит явною опасностью восточной Церкви, русскому народу и его благочестию. Затем, сделавши выписки из королевских грамот, он получил новую привилегию, утвержденную королевской подписью и подтверждающую прежние права, предоставленные Брестской православной церкви. Однако приложить печать к этому документу, без которого он не мог иметь надлежащей силы, ни князь канцлер, ни ксендз подканцлер не захотели, заявив Афанасию следующее: «Будьте униатами, тогда для вас все сделается; в противном случае ведайте, что нам под клятвою папа повелел не допускать распространяться Греческой вере в этих местах». Своими пламенными речами и святостью жизни св. Афанасий с успехом стал поражать унию, и многих жителей г. Бреста и его окрестностей, совращенных в унию, возвратил в православие. Такая деятельность св. Афанасия сильно встревожила униатов, и против него были воздвигнуты гонения.

Под гнетом этих гонений Афанасий обратился к помощи Заступницы всех угнетенных, Божией Матери, и, пламенно молясь пред Ее иконою, явственно услышал Ее голос: «Афанасий! Супликуй (жалуйся) во имя Купятицкого Моего Лика на сейм королю и Речи Посполитой, грозя им праведным гневом и страшным судом Божьим, который их постигнет, если они не образумятся. Пускай совсем отвергнут унию и сынов Церкви Православной оставят в покое, что необходимо прежде всего, и тогда только может наступить благо». Повинуясь этому голосу, св. Афанасий в 1643 г. отправился в Варшаву, явился в Сенаторскую Избу на заседание сейма и пред лицом присутствовавшего там короля и сенаторов произнес речь, в которой жаловался на притеснения, чинимые православным иезуитами и униатами, и грозил королю гневом Божьим, если уния не будет уничтожена, и Церковь Православная не будет успокоена. Последствия этого выступления для Афанасия были весьма печальны. Его заключили в тюрьму и решили держать в заключение до окончания сейма, дабы он не смог выступить со своими справедливыми обличениями вторично. Но ревностный защитник не мог на этом успокоиться. Сознавая, что его уже не допустят поведать правду пред лицом господствующих властей, св. Афанасий, дабы побудить старших руководителей Церкви выступить на защиту Православия, как он сам засвидетельствовал в своем дневнике, принимает вид юродивого и в праздник Благовещения, убежав тайно из тюрьмы, нагой, облачившись только в клобук и монашескую мантию, забегает в костелы, бегает по улицам Варшавы, взывая громким голосом: «Горе отщепенцам и неверным!». Такой поступок причинил Афанасию тяжкие последствия. Он был схвачен и брошен в ров, наполненный грязью, где, подобно пророку Иеремии, едва не погиб, а затем присужден к лишению игуменства и священного сана и, для утверждения этого постановления, отправлен на суд к митрополиту Петру Могиле в Киев. Митрополит, однако, виновным св. Афанасия не признал и не только освободил от суда и восстановил в священстве, но и через непродолжительное время отпустил его по просьбе Брестских братчиков в Брест, на игуменство.

В Бресте на св. Афанасия обрушились еще большие бедствия. Латинское духовенство, по прибытии св. Афанасия в Брест, стало подвергать его и его православную паству тяжким обидам, издеваясь над православными святынями, врываясь с нафанатизированными толпами народа в храмы и прерывая в них богослужения, отнимая от монастырей и церквей имущество, а также предавая дерзкому грабежу имущество православных. В Кобрине, например, униатский архимандрит Облошинский, встретивши на дороге иноков, посланных к Афанасию из Купятицкого монастыря, ограбил их, отнял лошадей, обрезал священнику броду и, обнаживши диакона до нага, пустил их, как он выразился, на покаяние. Сам Афанасий подвергался на улицах нападениям, издевательствам и побоям буйных униатских студентов и священников, а православные, при встрече с униатами, подвергались ругани и насмешкам: «Вот, вот русин: Господи помилуй; …? (волк); схизматик; турка-гречин Наливайко; отщепенец и проч.».

Вынужденный искать защиты, св. Афанасий в 1644 г. отправился в Краков к фундатору Брестского монастыря, Новогрудскому воеводе Сапеге, но вместо защиты получил от него насмешливый совет или принять унию, или искать справедливости у латинян и униатов. Пребывание св. Афанасия в Кракове, таким образом, не только не принесло пользы его делу, но даже оказалось для него роковым по тем важным и тяжким последствиям, какие выпали затем на его долю. В Кракове св. Афанасий встретился с послами Московского царя, прибывшими туда для расследования о личности самозванца, выдаваемого поляками за сына Лжедмитрия и Марины Мнишек и выдвигаемого ими претендовать на Московский престол. Св. Афанасий открыл послам, что самозванец, которого скрывают у себя иезуиты, простой шляхтич Луба, бывший его воспитанник, и, в доказательство сего, доставил им несколько писем Лубы с подписью его «Ян Фавстин Дмитрович». За открытие такой важной тайны иезуиты решили погубить св. Афанасия во что бы то ни стало, что впоследствии и привели в исполнение. По их проискам Преподобный снова был заключен в Варшавскую тюрьму и закован в оковы. Как ни тяжело было в тюрьме св. Афанасию, однако он не забывал того святого дела, на которое был призван Самим Богом, т.е. дела защиты православных от злобы латинян и униатов. Еще с большей ревностью и самоотверженностью принялся он за сие святое дело в особенности после того, когда вторично услышал голос Богоматери, повелевающий стать на защиту угнетаемых. Побуждаемый этим голосом, св. Афанасий подает две «суплики» (жалобы) королю Владиславу IV, сопровождая их особенным мемориалом (памятною запискою). Одна из этих жалоб была прочитана не только королем, но и сенаторами, и с нее сделано было множество списков, так много правды она содержала и так неотразимо действовала на совесть людей, еще ее не потерявших. В жалобе своей он изложил историю насаждения православной веры в Русской земле, начиная от св. Владимира; разъяснил правду Вселенской Церкви, значение и важность Вселенских Соборов и беззаконное введение унии, основанной на корыстных целях; говорил об изменнических действиях епископов Поцея, Терлецкого и Рогозы в этом богопротивном деле с подробностью, в каких особенно местах православные преследуются, доказывал, что и война с казаками есть последствие введения унии. Обращаясь к лицу короля Владислава, Афанасий напоминал ему о данном им при коронации клятвенном обещании защищать православных и требовал от него, как имеющего власть, уничтожения унии, введенной тоже властью короля Сигизмунда III.

В мемориале он восхваляет Владислава за то, что тот ведет правильную политику в отношении Московского царя и не вмешивается в несправедливое дело Дмитровича, мнимого сына Марины Мнишек. В доказательство же того, что Дмитрович является подставным лицом, приводит слова Сапеги, которые он слышал от него о Дмитровиче, когда состоялся его воспитателем. Повергая свой мемориал на благоусмотрение короля, Афанасий говорит, что для него не трудно отличить ложь от истины, и тут же предвещает, что если его просьба не будет уважена, и король не выступит на защиту православных, то враги Православия сами себя истребят (sami siebie porzna). В мемориале он поместил и составленное им стихотворение, в котором вначале молит Господа об умиротворении Церкви и сокрушении врагов ее, особенно иезуитов, угрожает гневом Божьим униатам, советует им принести покаяние и возвратиться к Святой Православной Церкви. Чтобы сильнее побудить их к этому, он выставляет беспорядок в Римской иерархии при избрании папы, в силу которого, вопреки учению ап. Павла, что не больший от меньшего, а меньший от большего благословляется, папа избирается и посвящается кардиналами, т.е. низшими по степени священства лицами, считающимися его сынами. Такая неурядица происходит в Римской Церкви, по словам Афанасия, по причине отделения ее от Вселенской Церкви. В Православии же этого не бывает. Там, по смерти патриарха, избирают его преемника другие патриархи, все равные, собираясь во имя Иисуса Христа, или лично, или посланиями. В этом собрании Сам Иисус Христос, по слову Евангелия, невидимо присутствует и Сам управляет Церковью, а не какой-либо выдуманный и утвердивший себя правитель Церкви (ochmistrz).

После этих суплик св. Афанасия от оков освободили, но из тюрьмы не выпускали, пока от короля Владислава не был получен (3 ноября 1645 г.) «универсальный лист» на свободный выезд его из Варшавы. Впрочем, и лист этот св. Афанасию ничего не помог, так всесильна была в Польше власть иезуитов, ибо хотя св. Афанасий, по воле короля, и был освобожден из Варшавской тюрьмы, но свободы не получил, а по проискам иезуитов был переведен в Краковскую тюрьму. В Кракове его подвергали поношениям, побоям и голоду, там он погиб бы, если бы не был оттуда освобожден по настоянию Московских послов. Однако и это освобождение допущено было иезуитами под условием отправки его в Киев, к митрополиту Петру Могиле, и лишения его возможности всякого сношения с миром. В Киеве св. Афанасий пробыл больше года и, по смерти митрополита Петра Могилы, снова возвратился в Брест и был восстановлен в должности игумена Симеоновского монастыря. Здесь, в Киеве, он написал свой «диариуш» (дневник), в котором описал свою многострадальную жизнь в борьбе с иезуитами и униатами.

Но приближалось роковое время в жизни преподобномученика. Богданом Хмельницким в защиту Православия поднято было восстание, и положение православных в Польше еще более ухудшилось. Хотя в это тяжелое и тревожное время св. Афанасий тихо сидел в своем монастыре, но враги его не дремали. Его опять схватили, обвиняя в том, будто он вступал в сношения с восставшими казаками и посылал им воззвания и порох. Хотя обвинения эти оказались не доказанными, все же поляки св. Афанасия на свободу не выпустили, ставя ему в вину то, что он порицал унию. Св. Афанасий не только не отрицал своей вины, но на допросе без всякого страха подтвердил ее, угрожая своим обвинителям гневом Божиим, если они будут продолжать преследовать православных и не искоренять в царстве своем унии. Судьба св. Афанасия после этого была решена. Твердый исповедник Православия 1 июля 1648 г. был заключен в подземелье Брестского военного замка и там, закованный с головы до ног в цепи, ожидал своей участи. Наконец, над ним был назначен окончательный суд. На суде Луцкий бискуп Андрей Гембицкий спросил преподобного, проклинал ли он унию. «По истине она проклята», – ответил св. Афанасий и таким признанием окончательно решил свою участь. Ему вынесен был смертный приговор, и он опять был ввергнут в подземелье.

Ночью с 4 на 5 сентября к нему явились иезуиты и лестью и угрозами убеждали его отказаться от Православия и принять унию, обещая даровать ему жизнь. Предложения эти св. Афанасий отверг, и иезуиты вынуждены были уйти от него с посрамлением. Под утро св. Афанасий тайно был выведен из Брестского замка в лес, расположенный в 2-х верстах по Киевской дороге между Брестом и селением Гершоновичи, и там замучен. Дабы застращать преподобного предстоящими мучениями и добиться от него отречения от Православия и признания унии, в чем враги его еще не теряли надежды, его сперва подпекали огнем, а затем, на его же глазах, приказали вырыть могилу, а гайдуку зарядить мушкет двумя пулями. Но преподобный неустрашимо встретил конец своего жития и, когда ему в последний раз предложено было отказаться от своих слов против унии, он бесстрашно сказал: «Что я сказал, то подтверждаю, с этим и умру». Тогда гайдуку приказано было выстрелить преподобномученику в лоб, что он и исполнил, спросив предварительно на это позорное дело у преподобномученика его прощения и благословения. Хотя голова преподобномученика была поражена двумя пулями, все же он, как бы живой, для укора его мучителей, простоял еще некоторое время, опершись на сосну. Полуживого, его столкнули в могилу и засыпали землёй.

Так закончил свое земное существование ревностный поборник Святого Православия и защитник западнорусского народа св. преподобномученик Афанасий. Враги его радовались, полагая, что с его смертью прекратится борьба Православия с унией и Православие погибнет, но жестоко ошиблись. Его на земле не стало, но слова его, пророчески им высказанные незадолго до смерти в его завещании, сбылись: «Там, где тело мое израненное и острупленное за имя Божие положено будет, вера православная процветет, яко искра в пепле зарытая, явится, воссияет и повсюду осветит». Казалось, Православие, под сильным давлением и преследованием католичества и униатства, окончательно погибнет в Берестейской земле, но промысел Божий не попустил совершиться такой неправде. Земля Берестейская, обагренная мученической кровью св. Афанасия, не смотря на политические смуты и злоухищрение иезуитов и униатов, крепко блюла заветы своих отцов и служила незыблемым оплотом Православия в крае.

Как в Брестском Симеоновском монастыре, так и в соседних, ближайших в нему, Яблочинском Св. Онуфриевском, Преображенском и Троицком в Дрогичине (Бельского у.), Православие сохранялось неизменно, и монастыри эти служили не только рассадниками древнего благочестия, но и охранителями истинной веры Христовой. Пророчества св. Афанасия о гибели унии постепенно сбывались. Проходили исчисленные Господом для унии времена и сроки, и туман, окутавший западнорусские земли, постепенно рассеялся. Наступили, наконец, 1839 и 1875 годы, и западнорусский народ окончательно отверг насильно навязанную ему унию и возвратился к вере своих отцов. Верим и надеемся, что пророчество преподобномученика о полном уничтожении унии оправдается, и в будущем никакой обман и коварство, никакие насилия не совратят православный народ с истинного пути и не отвратят его от веры православной, исконной веры его отцов. От сего сохранит его своими молитвами пред Престолом Всевышнего и преподобномученик Афанасий.

Память святого преподобномученика Афанасия Брестского празднуется 20 июля и 5 сентября (по ст. стилю).

Тропарь, глас 2-ый:

Блажен еси отче наш Афанасие, яко верно пожил еси стоя бодренно за Святую Восточную Веру: со умилением присно поя неседальное Пречистей, заповедуя никомуже нарушати Православныя Веры святыя,

пострадав за свидетельство истины даже до смерти. Мы же чтуще святыню твою, со дерзновением взываем ти: отче наш, Преподобномучениче Афанасие, похвало и украшение наше.

Кондак, глас 4-ый:

Монашеского жития украшение и мучеников красоту явил себе житием твоим, Афанасие, и яко солнце пресветлое людям православным возсиял еси, тем же и Христос даром чудес обогати тя, да чтуще пресветлую память твою, зовем ти: поминай стадо твое молитвами твоими, Преподобне.

Кондак, гл. 2 Афанасию:

Яко постника благочестна и искусна и страдальца произволением честна и пустыни жителя сообразна в песнех достойно хвалим Афанасия приснохвального той бо змия попрал есть.

Величание

Ублажаем тя, Преподобномучениче Афанасие, и чтим святую память твою, наставниче монахов и собеседниче ангелов.

Текст приводится по изданию: Житие и акафист преподобномученика Афанасия, игумена Брестского

«О, если бы верно взвешены были вопли мои, и вместе с ними положили на весы страдание мое! Оно верно перетянуло бы песок морей!» (Иов 6, 2-3) — мог бы воспомянуть слова многострадального Иова преподобный мученик Афанасий, игумен Брестский, сражавшийся мечом духовным за православную веру, гонимый и убиенный отступниками, сыновьями лжи.

Преподобномученик Афанасий родился около 1595-1600 года в небогатой православной семье, вероятно, обедневшего шляхтича (судя по тому, что служил будущий игумен учителем при дворе магната). Возможно, он был из семьи городского ремесленника — как сам на то указывает в мемуарах, называя себя «нендзым Человеком, простым, гарбарчиком, калугером убогим». Как это часто бывает, у нас нет сведений ни о месте рождения, ни о мирском имени святого; неизвестно также, чем является имя «Филиппович» — фамилией или отчеством.

Вероятно, начальные знания Афанасий получил в одной из братских школ, где, наученные греческому и церковнославянскому языку, слову Божию и святоотеческим творениям, готовились высокообразованные люди, могущие противостоять униатскому насилию и католическому прозелитизму. Но образование, полученное в братском училище, не вполне удовлетворяло любознательного юношу, и он прошел обучение в Виленской иезуитской коллегии, куда принимались молодые люди всех христианских конфессий.

Службу свою в качестве домашнего наставника молодой ученый начал в домах православной и католической шляхты, но в 1620 году жизнь его попала в иное русло: Филипповича, положительно зарекомендовавшего себя богатыми знаниями, благонравием и бесспорном педагогическим талантом, пригласил гетман Лев Сапега, канцлер Великого княжества Литовского. Гетман поручил ему вопитание некоего «Дмитровича», представленного Афанасию русским царевичем Иоанном — якобы племянником умершего в 1598 году Феодора Иоанновича, внуком Иоанна IV Грозного от его младшего сына Димитрия, под именем которого в 1604-1612 годах выступало несколько самозванцев. Одним из таких «претендентов» и был представлен отец ученика Афанасия, которого поляки готовили на российский престол: Димитрий-Михаил Луба, убитый в Москве во время мятежа против ополчения Лжедмитрия I. Жена Михаила Лубы Мария умерла в заключении, а малолетнего сына взял некто Войцех Белинский, который привез дитя в Польшу и выдавал за сына Димитрия и Марины Мнишек, на самом деле повешенного. Обо всем этом было объявлено на сейме перед королем, поручившим воспитание Ивана Димитриевича Льву Сапеге. Тот назначил содержание «царевичу» в шесть тысяч злотых в год из доходов Бреста и Брестского повета.

Семь лег служил Афанасий «инспектором» лжецаревича, приходя постепенно к уверенности, что этот «некий царевич московский», «некий Луба», «и сам о себе не знающий, что он такое», является очередным самозванцем. Уверенность эта с течением времени усиливалась, особенно когда содержание Лубы уменьшилось до сотни злотых в год, а у самого гетмана Сапеги как-то вырвалось: «Кто его знает, кто он есть!»

Став невольным соучастником политической интриги против Московского государя, известного защитника Православия Михаила Федоровича Романова, сына русского патриарха Филарета, Филиппович в 1627 году оставил двор канцлера и удалился в келию Виленского Свято-Духова монастыря, где вскоре принял постриг от наместника Иосифа Бобриковича. В скором времени по его благословению Афанасий прошел послушание в Кутеинском монастыре под Оршей, основанном недавно, в 1623 году Богданом Стеткевичем и супругою его Еленой Соломерецкой (В. Зверинский. Материалы для историко-топографического исследования. СПб. 1892 С. 172), а затем — в Межигорской обители под Киевом, у игумена Комментария (упоминается под 1627 годом) и брата Киевского митрополита Иова Борецкого — Самуила. Впрочем, уже в 1632 году Межигорский игумен отпустил Афанасия в Вильну, где тот был рукоположен в сан иеромонаха.

В следующем году Афанасий вновь покинул монастырь Святого Духа и направился в качестве наместника игумена Леонтия Шитика в Дубойнский монастырь под Пинском, также подначаленный виленской монашеской обители, где и провел в заботах о братии, постах и молитвах три года.

В 1636 году ярый сторонник католического прозелитизма Альбрехт Радзивилл, нарушая изданные королем Владиславом IV «Статьи успокоения», силой изгнал из Дубойнского монастыря православных насельников, чтобы передать обитель иезуитам, которые незадолго до того стараниями того же Альбрехта обосновались в Пинске. Афанасий, будучи не в силах противостоять магнату и удержать монастырь, составил жалобу с повествованием об учиненном беззаконии, но этот письменный протест, подписанный множеством православных, не принес положительных результатов.

Изгнанный из святой обители, Афанасий Филиппович пришел в Купятицкий монастырь к игумену Иллариону Денисовичу. Обитель эта была основана в 1628 году вдовою брестского каштеляна Григория Войны Аполлонией и ее сыном Василием Коптем при чудодейственной иконе Божией Матери, написанной внутри креста, некогда сожженной татарами, а после чудесно явившейся посреди пламени. Здесь, под святым покровом «малой размерами, но великой чудесами» иконы, и проживал блаженный Афанасий в сердечной дружбе с иноком Макарием Токаревским.

Этот Макарий в 1637 году привез от митрополита Петра Могилы универсал, позволяющий сбор «ялмужны» — подаяния на восстановление Купятицкой монастырской церкви. И вот, по совету братии монастыря и благословению игумена, в ноябре 1637 года Афанасий Филиппович отправился собирать пожертвования. Для этого он решился на достаточно смелые действия: направился Москву, чтобы, собирая пожертвования, искать защиты Православия у Московского царя. Незадолго перед дорогой ему было видение, которого сподобился и игумен обители: в пылающей печи горел король Сигизмунд, папский нунций и гетман Сапега. Это видение Афанасий счел благим предзнаменованием скорого торжества Православия. Непосредственно же перед уходом в Московию Афанасий, молясь в церковном притворе, видел сквозь окошко икону Богородицы и услышал какой-то шум и голос от иконы «Иду и Я с тобою! », а после заметил и умершего за несколько лет перед тем диакона Неемию, промолвившего: «Иду и я при Госпоже моей!» Так, заручившись обетованием чудесного покровительства Пресвятой Богородицы, простившись с братией и получив благословение игумена, Афанасий отправился в путь.

Прибыв в Слуцк, он встретился с неожиданными трудностям: архимандрит Самуил Шитик отнял у него митрополичий универсал по той причине, что Филиппович не имел права делать сборы на территории, не относящейся к Луцкой епархии. Когда же в конце января 1638 года конфликт был разрешен, Афанасий со своим спутником Волковицким направился в Кутейно просить игумена Иоиля Труцевича, связанного с наиболее известными представителями российского духовенства, посодействовать в переходе границы в Московию (над границей был усилен надзор из-за того, что казаки, опасаясь расправы после недавнего бунта, бежали из Речи Посполитой в Россию).

Взяв у игумена Иоиля рекомендательные письма «карточек, сведочных о себе», — Филиппович направился в Копысь, Могилев, Шклов и вновь возвратился в Кутеинский монастырь, где наместник Иосиф Сурта рекомендовал пробраться в Московское царство через Трубчевск. Сбившись с дороги и едва не утонув и Днепре, ограбленные и избитые на одном из постоялых дворов, путешественники добрались, наконец, до Трубчевска. Однако и здесь их ждала неудача; князь Трубецкой категорически отказался выдать им пропуск, подозревая в них лазутчиков.

Вынужденный возвратиться, Афанасий посетил по дороге Човский монастырь, где один из старцев посоветовал ему сделал попытку перейти границу в районе Новгород-Северского при содействии тамошнего воеводы Петра Песечинского. Паломник с благодарностью принял добрый совет и пересек границу у села Шепелево.

Однако на этом не закончились трудности Афанасия: по пути в Москву у него произошла размолвка с послушником Онисимом, потерявшим надежду добиться поставленной цели.

Наконец, ходоки пришли к вратам столицы. В Москве они остановились в Замоскворечье, на Ордынке, где в марте 1638 года Афанасий составил записку царю, излагая свою миссию и историю путешествия в виде дневника. В этой записке Афанасий показал бедственное положение Православной Церкви в Речи Посполитой развернув картину насилий и надругательств над Православием, умолял Российского государя заступиться за русскую веру. Он также советовал царю сделать на воинских хоругвях изображение Купятицкой Божией Матери, с помощью которой удалось совершить столь трудное и небезопасное путешествие. Записка эта вместе с изображением чудотворного образа была передана царю. В итоге Афанасий был принят в Посольской избе, где, видимо рассказал и о готовящемся самозванце. Уже в следующем году в Польшу была послана комиссия во главе с боярином Иваном Плакидиным для выявления самозванцев; донесение главы комиссии подтвердило сведения Афанасия (Памятники русской старины. СПб. 1885. Т.8).

В цветоносное, Вербное воскресенье Афанасий покинул Москву с щедрыми пожертвованиями для Купятицкой церкви, 16 июня прибыл в Вильну, а в июле достиг пределов родной обители.

В 1640 году братия Брестского Симеонова монастыря, лишившаяся игумена, послала в Купятицы прошение благословить к ним игуменом Афанасия Филипповича либо Макария Токаревского. Выбор пал на Афанасия, который направился в Брест. Здесь он оказался в самом центре борьбы Православия с унией, ибо Брест был городом, в котором появилось на свет и как нигде больше распространилось «греко-католичество». Еще ранее все 10 православных храмов города были превращены в униатские, и только в 1632 году православному братству удалось возвратить храм во имя Симеона Столпника с монастырем при нем, а в 1633 — церковь в честь Рождества Богородицы.

Униаты, однако, не прекратили своих посягательств, и вскоре игумену Афанасию пришлось разыскивать «фундации» на православные храмы: было найдено и занесено в городские книги магде-бургии шесть документов XV века, относящихся к брестскому Никольскому братству, объединявшему монастыри Рождества Богородицы и Симеона Столпника. Найденные игуменом документы давали основания к юридическому оформлению прав Рождество-Богородичного братства, и брестский подвижник отправился в сентябре 1641 года в Варшаву на сейм, где получил 13 октября королевский привилей, подтверждавший права братчиков и позволяющий приобрести в Бресте место для постройки братского дома.

Но привилей этот надлежало ратифицировать у канцлера Альбрехта Радзивилла и подканцлера Тризны, которые отказались, даже за 30 талеров, которые мог предложить им игумен, заверить привилей своими печатями, ссылаясь на то, что «под клятвою запрещено им от святого отца папежа, чтобы более уж вера греческая здесь не множилась». Не смогли помочь игумену Брестскому и собранные на сейме православные епископы, опасавшиеся, что в борьбе за меньшее можно потерять большее, вызвав волну новых преследований со стороны властей. Игумен Афанасий, однако, укрепленный в правоте своего дела благословением чудотворной иконы, вновь сделал попытку заверить данный привилей, — и вновь безуспешно. Тогда он явился на сейм и обратился непосредственно к королю с официальной жалобой — «супликой», — требуя, «чтобы вера правдивая греческая основательно была успокоена, а уния проклятая уничтожена и в ничто обращена», угрожая монарху Божией карой, если он не обуздает диктат Костела.

Обличение это, произнесенное 10 марта 1643 года, привело короля и сейм в сильнейшее раздражение. Игумена Афанасия арестовали и заключили вместе с соратником его диаконом Леонтием в доме королевского привратника Яна Железовского на несколько недель — до сеймового разъезда. Лишенный возможности разьяснить причины своего выступления, игумен Брестский возложил на себя подвиг добровольного юродства, и 25 марта, на празднование Благовещения Пресвятой Богородицы, бежал из-под стражи и, встав на улице в каптуре и параманте, бия себя посохом в грудь, принародно произнес проклятие унии.

Вскоре он был схвачен и вновь заключен под стражу, а после окончания сейма предан церковному суду. Суд, для успокоения властей, временно лишил его иерейского и игуменского сана и отправил в Киев на завершительное разбирательство консистории. В ожидании окончательного постановления суда преподобный Афанасий подготовил объяснительную записку на латыни, ибо предполагался приезд правительственного обвинителя. Вдали от раздраженной Варшавы и верховных властей суд, проходивший под председательством ректора Киево-Могилянской коллегии Иннокентия Гизеля, постановил, что Афанасий уже искупил свой «грех» заключением, и поэтому ему предоставляется свобода и возвращается священнический сан. Митрополит Петр Могила подтвердил это решение и 20 июня отправил преподобного в монастырь Симеона Столпника с посланием, в котором предписывалось быть более осторожным и сдержанным в церковных делах.

Так преподобный Афанасий возвратился в Брест, где и прожил «в покое время немалое». Покой этот был весьма относительным, ибо не прекращались непрерывные нападения на обитель иезуитских студентов и униатских священников, оскорблявших и даже избивавших православных иноков.

Рассчитывая получить поддержку у новогородского воеводы Николая Сапеги, считавшегося патроном Симеонова монастыря, и в уповании на то, что он поможет исхлопотать охранную грамоту для православных берестейцев, преподобный Афанасий отправился в Краков, занимаясь одновременно сбором пожертвований для своей обители. К сожалению, поддержки вельможного воеводы найти не удалось, и преподобный направился к московскому послу князю Львову, проживавшему в то время в Кракове и занимавшемуся расследованием о самозванцах. Встретившись с ним, Афанасий рассказал о своем путешествии в Москву, а также сообщил множество фактов о Яне-Фавстине Лубе, предъявив одно из его последних посланий, определенные фрагменты которого давали основания возбудить против самозванца судебное расследование.

Вызванный из Кракова в Варшаву письмом варшавского юриста Зычевского, который сообщал 3 мая 1644 года, что его усилиями грамота, порученная Афанасием к заверению у канцлера, уже снабжена необходимыми печатями, и требовал выкупить привилей за шесть тысяч злотых, преподобный Афанасий безотлагательно направился в столицу. Но, когда при проверке оказалось, что привилей не внесен в королевскую метрику и, следовательно, не имеет законной силы, игумен отказался выкупить фиктивный документ.

Вернувшись в Брест из Варшавы, преподобный Афанасий заказал в бернардинском монастыре копию Купятицкой иконы и поместил ее в своей келии; вдохновленный этим образом, он приступил к сложению новой публичной жалобы, с которой рассчитывал выступить на сейме 1645 года. Для этого же он подготовил несколько десятков копий рукописной «Истории путешествия в Москву» с изображением Купятицкой иконы Божией Матери.

Планам Афанасия не суждено было сбыться: за несколько недель до открытия сейма, летом 1645 года он был арестован и под конвоем отправлен в Варшаву в качестве заложника за увезенного в Москву Лубу. Несмотря на ежедневные допросы и пытки, ободряемый своими последователями, о чем свидетельствует, к примеру, письмо некоего Михаила от 1 июня, игумен Брестский не прекратил публичной полемической деятельности и написал «Новины», в которых поместил свой собственный духовный стих, самостоятельно положенный на музыку:

Даруй покой Церкви Своей, Христе Боже,

Терпети боле не вем, если хто з нас зможе.

Дай помощ от печали,

Абысмы вцели зостали.

В вере святой непорочной в милы лета,

Гды ж приходят страшные дни в конец света.

Вылучаеш, хто з нас, Пане,

По правици Твоей стане.

Звитяжай же зрайцов: первой униатов,

Препозитов, также и их номинатов,

Абы болш не колотили,

В покою лет конец жили.

Потлуми всех противников и их рады,

Абы болшей не чинили гневу и здрады

Межы греки и рымляны,

Гды то люд Твой ест выбраный.

Будь же сыном Православным, униате!

Ест покута живым людем, милый брате!

Христос то тебе взывает

И Пречистая чекает...

На протяжении полугода создавал неутомимый воин Христов целый ряд статей, названия которых говорят за себя: «Фундамент беспорядка Костела Римского», «Совет набожный», «О фундаменте церковном», «Приготовление на суд». Составил он и прошение королю Владиславу, поданное 29 июня 1645 года. Не зная о судьбе этого послания, игумен написал еще одну, третью «суплику» которая была подана одним из сторонников преподобного в королевскую карету во время выезда монарха.

Суплика эта обратила на себя внимание короля, но просьба об освобождении не имела никаких последствий, несмотря даже на то что 23 июля посол Гавриил Стемпковский уговорил нового Российского государя Алексия выпустить Лубу под поручительство короля и панов. Впрочем, когда королю попытались передать статью игумена Брестского «Приготовление на суд», тот, воскликнув «не надо, не надо уже ничего; сказал его выпустить!», не захотел принять игумена.

Вместе с тем, король Владислав предложил митрополиту Петру Могиле вызвать к себе преподобного Афанасия и поступить с ним так, как сочтет нужным. Но в то же время тюремные власти подстрекали узника к побегу, чтобы получить формальное основание для его убийства. Игумен не поддался на эту провокацию, терпеливо ожидал «порядного из тюрьмы выпущения» особенно когда возник слух, что его согласился выслушать сам король. Видимо, позже сенаторы все же убедили монарха не встречаться с лишенным свободы Брестским игуменом.

3 ноября 1645 года преподобный Афанасий в сопровождении конвоя был отправлен в Киев, где пребывал в келии Печерского монастыря. Здесь он «для ведомости людям православным» трудился над соединением всех своих трудов в единое произведение — «Диариуш». 14 сентября 1646года, стремясь вновь заявить о своей невиновности и правоте, преподобный вновь решился на это в образе юродивого Печерской монасырской церкви. Объясняя позднее это действие, он написал «Причины поступку моего таковые в церкве святой Печаро-Киевской чудотворной на Воздвижение Честного Креста року 1646» — статью, ставшую последней в его жизни.

Спустя три с половиной месяца после упомянутых событий, 1 января 1647 года скончался митрополит Петр Могила. На погребение митрополита приехали все православные епископы Речи Посполитой, среди которых был и Луцкий иерарх Афанасий Пузына. Уезжая, он взял с собой преподобного игумена Брестского в качестве духовного лица, принадлежащего к его епархии и после настойчивых прошений брестских братчиков отправил игумена в его монастырь.

Но недолгими были мирные времена. В марте 1648 года началось восстание, во главе которого стоял Богдан Хмельницкий; еще через месяц умер король Владислав. В это время в Речи Посполитой начали действовать чрезвычайные — каптуровые — суды, и 1 июля 1648 года капитан королевской гвардии Шумский сделал донос на преподобного Афанасия, которого арестовали сразу после Божественной литургии в Рождество-Богородичной церкви.

Обвинитель докладывал суду о пересылке игуменом неких посланий и пороха казакам Богдана. Преподобный опротестовал это заявление, потребовав предоставления свидетельских показаний со стороны обвинения. Обыск, проведенный в монастыре, не дал результатов. Когда об этом было доложено инспектору-обвинителю, тот в сердцах проговорился: «Ей же, чтоб вас поубивало, что не подбросили какого ворка пороха и не сказали, будто здесь у чернецов нашли!» Впрочем, неспособные доказать собственную клевету, обвинители выдвинули другое, главное свое обвинение, и по нему решили, наконец, расправиться с праведником, который «унию святую оскорблял и проклинал».

Понимая, что ищут лишь повода к его убийству, преподобный Афанасий заявил судьям: «Затем ли, милостивые Панове, приказали мне в себя придти, что я оскорблял и проклинал унию вашу? — Так я на сейме в Варшаве пред королем... и сенатом его пресветлым говорил и всегда всюду говорил по воле Божией. И перед вами теперь утверждаю: проклята уния ваша...»

После недолгого совещания судьи объявили игумена заслуживающим смертной казни. До получения из Варшавы окончательной санкции преподобный Афанасий, закованный в колодки, был посажен в цейхгауз. Когда же в Брест приехал католический луцкий бискуп Гембицкий и канцлер Литовского княжества Альбрехт Радзивилл, не сломленный игумен и в их присутствии заявил, что уния проклята Богом. На это бискуп ответил: «Будешь язык свой завтра перед собой в руках палача видеть!»

В ночь на 5 сентября в камеру Афанасия был послан студент-иезуит, чтобы сделать последнюю попытку склонить к измене Православию непоколебимого игумена. Попытка эта не имела успеха, и тогда с мученика сняли колодки и повели к брестскому воеводе Масальскому, который в раздражении бросил: «Имеете уже его в своих руках, делайте же с ним, что хотите!»

Из обоза воеводы гайдуки привели мученика в соседний бор у села Гершановичи, начали пытать его огнем принуждая отречься от Православия, а после приказали одному из них застрелить преподобного. Этот гайдук, который рассказал позже о гибели мученика людям, и среди них — автору повести об убиении преподобномученика, «видя, что это духовник и добрый его знакомый, сначала попросил у него прощения и благословения, а потом в лоб ему выстрелил и убил... покойный же, уже простреленный двумя пулями в лоб навылет, еще, опершись на сосну, стоял некоторое время в своей силе, так что приказали столкнуть его в ту яму. Но и там он сам повернулся лицом вверх, руки на груди накрест сложил и ноги вытянул...»

Лишь 1 мая, через восемь месяцу после этого злодейства какой-то мальчик семи или восьми лет показал симеоновской братии место, где лежало тело игумена. Земля в том месте не была освящена и принадлежала иезуитам. Монахи выкопали тело и, испросив позволения у полковника Фелициана Тышкевича, перенесли останки преподобномученика в монастырь, где погребли в храме Симеона Столпника «на правом клиросе в склепике».

Нетленные мощи игумена Афанасия, положенные в медной раке, привлекали множество богомольцев, так что и само существование монастыря, весьма бедного со дня его основания, поддерживалось преимущественно доходами от молебных песнопений у мощей, прославленных чудотворениями.

Уже спустя десять лет после мученической кончины Брестского игумена 5 января 1658 года Киево-Печерский архимандрит Иннокентий Гизель и Лещинский игумен Иосиф Нелюбович-Тукальский доложили царю Алексею Михайловичу, что над мощами преподобного мученика Афанасия неоднократно сиял чудесный свет.

Память о святом мученике с тех пор сохраняется в народной памяти. Вскоре после кончины было написано сказание о гибели его и сложено церковное песнопение в его честь; существует также тропарь и кондак, написанные архимандритом Маркианом 30 августа 1819 года. Когда было установлено официальное празднованне — неизвестно, однако Афанасий Брестский именуется преподобным мучеником, причисленным к лику киевских святых, еще в «Истории об унии» святителя Георгия Конисского.

8 ноября 1815 года при пожаре в Симеоновской церкви расплавилась медная рака с мощами святого Афанасия, и уже на следующий день священник Самуил Лисовский нашел частицы мощей мученика и положил их на оловянном блюде под алтарем монастырской трапезной церкви. В 1823 году при принятии церковного имущества новым настоятелем Автономом подлинность их была засвидетельствована присяжными показаниями семи брестских жителей, присутствовавших при собирании частиц мощей после пожара. Вскоре Минский архиепископ Антоний по просьбе Автонома распорядился «положить мощи в ковчег и хранить оные в церкви с благоприличием».

20 сентября 1893 года был возведен храм во имя святого преподобномученика Афанасия Брестского в Гродненском Борисоглебском монастыре, а осенью следующего года частица его святых мощей была перенесена в Леснинский женский монастырь.

Господь прославил многочисленными чудотворениями останки Своего угодника. В ноябре 1856 года помещик Поливанов, возвращавшийся из-за границы, был вынужден остановиться в Бресте по причине неожиданной болезни своего десятилетнего сына. Когда мальчик был уже при смерти, отец просил священника принести ковчежец с мощами преподобного Афанасия. Когда умирающий ребенок прикоснулся к святым мощам — он полностью исцелился. Тогда же святыня была положена в позолоченную раку, а в 1894 году над ней была изготовлена сень с изображением святого Афанасия. Еще одно чудо — исцеление смертельно больного протоиерея Василия Соловьевича — произошло 14 мая 1860 года.

Духовный подвиг угодника Божия засвидетельствован в надписи над его гробом:

О матко моя Церкви Православна,

В которой правдиве мешкает Бог здавна!

Тобем помогал речью и словами

Я, Афанасий. И всеми силами,

А найвенцей о том своего стараня

3 Боскогом, власне, чинил розскозаня,

Абы не была унея проклятая

Тут, толко ты одна, Церкви святая!

Тепер мусилем юж так уступити,

О кривду твою будучи забитый

От рук шляхетских под час козаччизни

В Берестю Литовском, на своей отчизни.

Пред се ты, Церкви, туши добре собе!

Бог еще будет Сам помочен тобе!

Найзрит з Своей святой столици

До тебе, бедной, скажоной винници.

Хто в сердцу имя Христово меть буде,

Того Он в Царствии Своем не забуде.

Он ми дал, жем стал в Вилни законником,

Тут игуменом, а впред священником.

Тот же ми казал и тепер знать давати,

Же юж пришол час Сион ратовати. Амин.

* Белорусские святые: история и современность *

АФАНАСИЙ, ИГУМЕН БРЕСТСКИЙ

Ольга РОЛИЧ/ЗАРЯ

Ублажаем тя, Преподобномучениче Афанасие, и чтем святую память твою, наставниче монахов и собеседниче ангелов. /Величание/

«Радуйся, преподобномучениче отче наш Афанасие, похвало и украшение наше!» - так восхваляет Святая Церковь святого земли Белорусской и утверждает: «Честна пред Господом смерть преподобных Его».
Незадолго до своей кончины в завещании святой Афанасий писал: «Там, где тело мое израненное и острупленное за имя Божие положено будет, вера православная процветет яко крин посреде терния, и яко искра в пепле зарытая, явится, возсияет и повсюду освятит».
С именем преподобномученика Афанасия, всю свою жизнь посвятившего борьбе в защиту Православия, связана эпоха утверждения православной веры на брестской земле.
Родился Афанасий (Филиппович) около 1597 года. А в 1596 году в г. Бресте была заключена уния (союз) между частью Православной Церкви Юго-Западной Руси, входившей в то время в состав Польско-Литовского государства, и Римско-Католической Церковью. Православный Собор, состоявшийся тогда же, в 1596 году, в ответ на заключение унии принял постановление «…не слушать осужденных соборным приговором митрополита и владык… стоять твердо в нашей святой вере». Эти заветы и стали жизненными ориентирами Афанасия Брестского, подвижнический путь которого начинался на Пинщине, где в 1632 году он был рукоположен в сан иеромонаха и назначен наместником Дубойского монастыря (Брестская область). В 1636 году по распоряжению канцлера А.Радзивилла монастырь был отдан в руки иезуитов, а православные иноки насильно изгнаны. Оставив Дубойский монастырь, Афанасий перешел в монастырь Купятицкий (недалеко от г. Пинска), который был известен чудотворной иконой Божией Матери «Купятицкая». В 1637 году о.Афанасий отправился в Москву для сбора пожертвований на обновление монастырской церкви. Молясь перед уходом у Купятицкой иконы Божией Матери, Афанасий услышал Ее голос: «Иду и Я с тобой»…
В 1640 г. по приглашению жителей Бреста Афанасий стал игуменом Брестского Свято-Симеоновского монастыря, существовавшего в XVII веке. Без страха обличал он униатскую ересь, требуя возвращения православных храмов. В 1643 г. св. Афанасий отправляется в Варшаву на заседание сейма, где жалуется на бесправное положение православных в Польше, грозит королю гневом Божьим, в случае, если уния не будет уничтожена. Обличение это привело короля и сейм в сильнейшее раздражение и св.Афанасия заключили в тюрьму, приговорив к лишению игуменства и священного сана, отправили на суд к митрополиту Петру Могиле в Киев. Но митрополит не признал его виновным и восстановил в священстве. Святой Афанасий вернулся в Брест.
В 1648 году в связи с восстанием Богдана Хмельницкого началась волна новых гонений на Православие со стороны польских властей. Отец Афанасий был ложно обвинен в связи с казаками и арестован. И хотя обвинение не было доказано, на свободу Афанасия не выпустили, поставив ему в вину, что он порицал унию. На суде на вопрос «Проклинал ли он унию?» святой ответил: «По истине она проклята». Этим его судьба была решена: ему был вынесен смертный приговор.
В ночь с 4 на 5 сентября (по ст. стилю; с 17 на 18 – по новому) 1648 года великий защитник Православия святой Афанасий, игумен Брестский принял мученическую смерть.
Спустя 8 месяцев мощи его были обнаружены нетленными и перенесены в церковь Брестского Свято-Симеоновского монастыря.
8 ноября 1815 года во время пожара, происшедшего в Брестском Симеоновском монастыре, сгорела деревянная монастырская церковь, а медная рака, в которой хранились мощи святого Афанасия, расплавилась в пламени пожара. На следующий день после пожара уцелевшие частицы мощей были найдены священником Самуилом Лисовским и благочестивыми жителями города Бреста и положены под алтарем монастырской трапезной церкви. В 1823 году святые мощи, по благословению архиепископа Минского Анатолия (Максимовича), первого православного архиерея, ступившего на монастырскую землю со времен унии, настоятель обители переложил в деревянный ковчег и поставил в церкви для поклонения.
Во время Первой мировой войны святые мощи были вывезены во Францию, где находятся и по сей день в Свято-Богородицком Леснинском женском монастыре.

***
…Говорят, что святыни возвращаются тогда, когда народ этого заслуживает.
В 1995 году в Брест из Франции была привезена частичка святых мощей прмч. Афанасия. Сегодня одна часть ее находится в раке Свято-Симеоновского кафедрального собора, а другая – в иконе Преподобномученика Афанасия в одноименном храме Свято-Афанасиевского мужского монастыря, построенного на месте его мученической гибели (ныне - микрорайон «Аркадия» в окрестностях города).
В октябре 2005 года возле Свято-Симеоновского собора воздвигнут бронзовый памятник Афанасию Брестскому, приуроченный к 360-летию блаженной его кончины, отмечавшейся в 2008 году. И это не просто камень, не просто монумент. Скульптура, освященная молитвой и окропленная святой водой, - это уже икона.
Интересно, что тот воскресный день, когда освящали памятник, совпал со светским праздником Днем учителя. И если вспомнить, что в молодые годы Афанасий преподавал в домах шляхты, в том числе и у одного из высших государственных лиц - канцлера Льва Сапеги, а всю оставшуюся жизнь учил твердо стоять в правде, вере и любви, то становится понятно, как промыслительно совпали эти даты.
А совсем недавно в городе Бресте появилась Свято-Афанасьевская улица...
Брестчина заслуживает молитв своего небесного покровителя, дань уважения которому свято чтит в дни его церковной памяти: 18 сентября (день мученической кончины), 2 августа (день обретения святых мощей) и в Соборе Белорусских святых (3-е воскресенье по Пятидесятнице).
Уже стало доброй традицией ежегодно в эти дни совершать Крестный ход: от врат Свято-Симеоновского собора к месту гибели Преподобномученика – в Свято-Афанасиевский монастырь в Аркадии. Полуторачасовое шествие верных возглавляет правящий архиерей - Преосвященнейший Иоанн, епископ Брестский и Кобринский. А праздничную Божественную литургию в этот день служит сам Высокопреосвященнейший Филарет, митрополит Минский и Слуцкий, Патриарший Экзарх всея Беларуси.
Любое дело «узнается по плодам». А плод духовный, по слову апостола Павла, есть любовь. Именно любовь, единомыслие и вера собирает в эти дни в обитель Афанасия такое великое множество людей, не хотящих быть «Иванами, не помнящими родства».
Почтить память выдающегося святого земли белорусской приезжают все архиереи Белорусского Экзархата. Постоянный гость и трепетный молитвенник в этот день – митрополит Луцкий и Волынский Нифонт. Не раз посещал это святое место Архиепископ Люблинский и Холмский Авель (республика Польша). Молился в обители Афанасия Брестского за свой многострадальный сербский народ Чрезвычайный и Полномочный посол Сербии и Черногории в Республике Беларусь г-н Сречко Джукич. А в прошлом году почтить память Афанасия Брестского приезжал Высокопреосвященнейший Марк, архиепископ Берлинский и Германский и Великобританский, впервые посетивший Беларусь (и Брест, в частности) после воссоединения Русской Зарубежной Православной Церкви с Матерью-Церковью.
...«Там, где тело мое израненное и острупленное за имя Божие положено будет,
вера православная процветет яко крин посреде терния...». Помоги, Господи, быть словам сим пророческими… Святой преподобномучениче отче наш Афанасие, моли Бога о нас.

PS
До наших дней сохранился рукописный Дневник («Диариуш») Афанасия Филипповича, помещенный в конец «Толковой Псалтири», принадлежащей ныне Московской Синодальной Библиотеке. Писал его святой Афанасий, находясь после тюрьмы в Киево-Печерском монастыре. По свидетельству историков, создание "Диариуша" и его текст является выдающимся литературным памятником общественной мысли первой половины XVII века, обличившим унию и запечатлевшим историческую напряженную борьбу православного народа против римо-католической агрессии.

_________________

ИЗ ЖИТИЯ:
«...Когда потом день четвертый месяца сентября в том вышепомянутом году минул, а ночь пятого дня наступила, взяли отца покойного из тюрьмы и, из колодок расковав, к обозу препроводили. А прежде, чем к обозу взяли, рассказывают, что иезуиты, зная уже о его смерти, той же ночью приходили к нему в тюрьму, что привыкли и всягда творить. И наперед его там словами и обещаниями от веры отводили православной, а затем и огненными муками страшили. Однако ничего, милостью Божией, не достигнув, сами назад отошли, а студента своего еще к нему подсылали, напоследок, чтобы сам себя образумил и не дал погубить. На что он им так отвечать приказал: «Пускай иезуиты знают о мне такое. Как им мило в сей мирской роскоши пребывать, так мне мило теперь на смерть пойти».
Там же, что в обозе с ним происходило, такие вести носятся между людьми.
Когда его в ту ночь в обоз уже препроводили и к пану воеводе берестейскому, на то время там находящемуся, отдать хотели, пан воевода не желал его к себе брать и так сказал: «Зачем его ко мне привели? Имеете уже в руках своих - делайте же себе с ним что хотите».
Когда уже выдан был так от старшего, взяли его к себе те, которые крови его давно желали, и увели его в бор, который был недалеко от обоза, а от города в четверти мили, если ехать к селу Гершоны, слева. Там его сами наперед жгли огнем. А гайдук один стоял там в то время поодаль и слышал голос покойного отца игумена. А он им что-то грозно провозвещал при муках тех. Потом же подозвали и гайдука того. И приказали ему мушкет набить двумя пулями. Там же перед ним в сей же час и яму приказали приготовить. Наперед же спросили у него, впредь не отрицается ли он слов своих касательно унии. А когда им отвечал: «Что уже сказал, то сказал, и с тем умираю», приказали тому гайдуку, чтобы в лоб ему выстрелил из мушкета.
Гайдук тот, видя, что это лицо духовное и знакомое ему хорошо, еще с тем не торопился, но сначала о прощении и благословении его просил, а потом в лоб ему выстрелил и убил. О том всем сам гайдук верным и веры достойным людям поведал, а мы уже от них узнали и записать приказали.
То дивно, о чем поведал гайдук, что покойный, уже простреленный двумя пулями в лоб навылет, еще оперевшись о сосну, стоял время некоторое своей силой, пока его столкнуть в ту яму не приказали. Но и там, говорят, он сам еще лицом вверх повернулся, руки на груди накрест сложил и ноги вытянул, как мы потом его именно так лежащего и нашли на том месте.
Той же ночью, когда его утратили, великий страх претерпели мы и все мещане оттого, что ночь была погожая, и ни на одну стопу тучи нигде не было, а молния весьма страшная была и великая по всему небу. Приказали тогда же панове всем цехам и гайдукам собраться и на рынке всю ночь наготове стоять, и те тогда все оные страхи на небе видели и поведали о том. Сами же шляхта и воины на то предназначенные, иными воротами выпроводили покойного отца игумена из замка на Замухавечье и вышеупомянытым способом убили его на месте помяненном.
И так лежал покойный при неведении нашем без погребения от дня пятого сентября даже до дня первого мая, восемь месяцев. Знали мы, что уже нет его на свете живого, но не знали, где было его тело, но хлопец один, семи или восьми лет, указал нам на то место, где было погребено. А хотели мы наперед узнать, есть ли он именно, или же кто иной, потому что тайно могли его оттуда уже удалить, ибо иезуитская это была земля, в которой тело его лежало. Потому же, дождавшись ночи, откопали мы его и, узнав, что он есть именно, сейчас же на иное место взяли его оттуда. При теле же ничего из вещей не нашли, кроме того, что только рубашка его была, и то вся изодранная...».
/Из описания смерти славной памяти отца нашего Афанасия, записанного его послушниками в 1648 году/.

ТРОПАРЬ прмч. Афанасию Брестскому, гл. 2

Блажен еси, отче наш, Афанасие, яко верно пожил еси, стоя бодренно за святую восточную (православную) веру, со умилением присно поя неседальное Пречистей, заповедуя никомуже нарушати Православныя веры святыя, пострадав за свидетельство истины даже до смерти. Мы же, чтуще святыню твою, со дерзновением взываем ти: отче наш, преподобномучениче Афанасие, похвало и украшение наше.

_________________

К СВЕДЕНИЮ:
Архимандритом Свято-Афанасиевского мужского монастыря является
Преосвященнейший Иоанн (Хома), Епископ Брестский и Кобринский.
Обязанности Наместника выполняет игумен Серафим (Петручик).
Адрес монастыря: 224008, г. Брест, ул. Свято-Афанасьевская, д. 39,
Свято-Афанасиевский мужской монастырь. Телефон: (8-0162) 96-32-50.

СВЯТО-АФАНАСИЕВСКИЙ МОНАСТЫРЬ
/Публикация из "Зари" за 11.09.2014 г. - стр. "Свет Православия"/

18 сентября исполняется 366 лет со дня мученической кончины игумена Афанасия Брестского (Филипповича) и 105 лет со дня освящения часовни, построенной на месте его гибели в Аркадии.
Нынешнее торжество будет ознаменовано первым архипастырским визитом в Брестскую епархию Высокопреосвященного Павла, митрополита Минского и Слуцкого, Патриаршего Экзарха всея Беларуси. Ожидается, что владыка Павел совершит Божественную Литургию в Свято-Афанасиевском мужском монастыре в этот памятный день.

Закладка часовни на месте мученической кончины игумена Афанасия происходила архиерейским чином 3 мая 1909 года. Тогда же перед тысячами паломников и представителями духовенства (в то время - Гродненской и Холмской епархий) была зачитана телеграмма Императора Николая II: «Передайте духовенству, войскам, администрации и всем бывшим на торжестве закладки часовни Мою благодарность за молитвы и верноподданнические чувства. Искренне радуюсь сооружению памятника славному поборнику Православия».
В том же году часовня была отстроена из соснового бруса на каменном цоколе и освящена в память Афанасия Брестского. Богослужения в часовне совершались до 60-х годов XX столетия. Затем часовню закрыли. И только в мае 1988 года власти вновь разрешили часовне действовать.
Восстановлением часовни занимался священник Евгений Парфенюк († 2008), тогда настоятель Свято-Симеоновского кафедрального собора, позже – строитель и первый настоятель Свято-Воскресенского собора – памятника 50-летию Победы в Великой Отечественной войне. Вспоминая то время, отец Евгений восторгался благочестием и твердостью веры людей, которые, услышав клич о восстановлении часовни, в течение трех месяцев отстроили здание и очистили окрестности. А еще он говорил о том, что в тот период, когда часовня была закрыта и поругана, не было ни одного дня, чтоб на паперти не лежали живые цветы... Люди скорбели и плакали. А слезы, собранные в ладошки, несли к стенам опустошенного храма и намащивали его, словно елеем. Освящение восстановленной часовни было совершено 18 сентября 1988 года.

События сентября 1909 года остались на страницах «Гродненских епархиальных ведомостей» (№ 40 за 4 октября 1909 г.). Записал их священник Константин Михайловский, уроженец д. Береза Кобринского района. До Первой мировой войны он был ключарем Гродненского кафедрального Софийского собора, а в войну - священником лейб-гвардии Финляндского полка.
«19 - 20 сентября сего 1909 года г. Брест-Литовск с его окрестностями вновь был духовным средоточием религиозно-патриотической жизни православно-русскаго населения старо- русской Гродненско-Брестской земли. И в эти дни, как и 2 - 3-го минувшаго мая, все, кому дорого имя великого ревнителя православия, великаго русскаго патриота и славнаго неустрашимаго борца за веру православную и русскую народность в нашем Западно-Русском крае – святого преподобномученика Афанасия, устремили свои взоры в Брест к его св. могиле, а кто мог – поднялись и со всех сторон двинулись к этому месту святому, чтобы на нем призвать на себя и своих ближних милости Божия предстательством св. угодника Божия и, помянув дни древние, поучиться...
Богомольцы прибывали из различных мест, пешие и по железной дороге. Можно было видеть крестьян в костюмах различных местностей, от самой белой до самой черной свитки, с котомками за плечами. Все они направлялись к городскому Симеоновскому собору, где почивают мощи св. преподобномученика Афанасия, и к месту его кончины, где среди чистаго ровнаго поля, при большой старинной проезжей дороге из Бреста в Киев, возвышается украшенная зеленью и национальными русскими флагами новая, с пятью золочеными крестами, деревянная, крытая блестящим оцинкованным железом часовня-церковь его имени...».
Далее в своей статье о. Константин подробно описывает, как встречали прибывшее духовенство на железнодорожном вокзале военные и гражданские власти, как потом с хором военной музыки крестным ходом шествовали к городскому Свято-Симеоновскому собору; кто из духовенства служил праздничное всенощное бдение в соборе (епископ Белостокский Владимир), которое заканчивалось в 22.00, но паломники не расходились, а всю ночь наполняли собор, чтобы поклониться мощам святого Афанасия. Утром 20 сентября в городском Симеоновском соборе служили Божественную литургию, после окончания которой крестный ход с мощами святого Афанасия во главе с Преосвященным епископом Владимиром направился в крепостной (Никольский. – Прим. О.Р.) собор. «Десятки тысяч народа, величая святого мученика за веру православную и русскую народность в нашем Западно-Русском крае, шествовали в крестном ходе среди расставленных шпалерами войск, в сопровождении военной музыки. Встреченный на паперти крепостного собора крестный ход остановился у собора, а святые мощи были внесены в собор, где совершен был молебен святому Афанасию. По выносе святых мощей общий крестный ход во главе с Преосвященными владыками двинулся к месту мученической кончины святого Афанасия. Множество св. крестов, икон и хоругвий, семьдесят священников, много церковных хоров и оркестров военной музыки шествовали в этом крестном ходе. Далеко разносились умилительное пение песней из богогласника и стройная игра оркестра военной музыки. У места мученической кончины св. Афанасия идущий крестный ход был встречен многотысячным соединенным крестным ходом из Гершоновичской, Прилукской, Страдечской, Камень-Жировицкой и других церквей Влодавскаго и Полесскаго благочиний».
Мощи Афанасия Брестского были принесены в часовню, после чего был отслужен водосвятный молебен, «по совершении коего была окроплена святой водой часовня». Затем люди воодушевленно слушали слова и проповеди священников, поздравительные телеграммы и к 17 часам под звон колоколов тем же крестным ходом, но в обратном порядке (через крепость в городской собор) в сопровождении военной музыки возвращались домой.
И опять тысячи паломников «наполняли железнодорожную станцию в ожидании отхода поездов в различныя стороны, благодаря Бога, сподобившаго участия в торжестве прославления угодника Божия Афанасия, унося с собою ободрение и духовное подкрепление, столь необходимыя ныне в церковно-государственной жизни наших окраин».

Решением Синода Белорусского Экзархата в 1996 году на месте часовни был учрежден монастырь во имя преподобномученика Афанасия. Первым наместником монастыря был иеромонах Мефодий (Казаков), с 1998 года - иеромонах Варсонофий (Степанцов). Сейчас обязанности наместника монастыря исполняет архимандрит Серафим (Петручик).
Дважды в год к Свято-Афанасиевскому монастырю совершаются крестные ходы: в день Белорусских Святых (3-е воскресенье по Пятидесятнице) и в день мученической кончины прмч. Афанасия Брестского - 18 сентября.

Рецензии

Спаси Господи, Ольга, за такие полезные сведения об этом святом, я впервые о нем узнал сегодня 30.04.2018, потому что жительница г. Бреста Татьяна Фурсова-Павловец написала в рецензии на мою статью (http://www.stihi.ru/2018/02/25/11211) случай чудесной помощи этого святого в её жизни, цитирую:
"Но я хочу рассказать о чуде, которое случилось со мной прошлым летом, когда я была на грани жизни и смерти в больнице. Ночью случился сердечный приступ, я то ли потеряла сознание, то ли заснула (до сих пор в неведении - что случилось?). Я не могла дышать, дыхание перехватило, и последние мои слова были уже выдохом: "О преподобномучениче отче Афанасие, спаси меня, грешную!" (Это наш, Брестский почитаемый святой и заступник Бреста, в нашей деревне Аркадии мужской монастырь на месте его трагической кончины - он замучен за Веру, теперь д.Аркадия вошла в городскую черту Бреста, паломники едут сюда отовсюду). И провалилась во Тьму, меня подхватил очень сильный морозный ветер, облепливал снег с головы до пят, и несло меня вверх, на высоченную чёрную гору. И вдруг я увидела вокруг себя пятерых монахов в чёрном облачении до пят, которые стояли над крутящимися под ними щитами! Слева от меня был монах в чёрном капюшоне и молился, держа кисти рук "домиком" -(большие пальцы соприкасались и указательные, средний - со средним, безымянный - с безымянным, мизинец - с мизинцем), причём вершина "домика" упиралась ему в центр лба. Как только порывом ветра меня уносило вверх на гору, монах молился ещё усерднее, насупив лоб, и меня как бы стягивало с этой горы. Только снова уносило вверх, монах ещё усерднее молился, и снова меня стягивало вниз, к нему. Так было много раз. Монахи молились много часов (приступ у меня начался где-то около 12 ночи, а пришла в себя я полшестого утра). Наконец, мне стало немного легче. Я встала на ноги (а всё время я видела себя лежащей горизонтально - ни на чём!). Тогда я стала просить монахов, чтобы они пришли ко мне домой погреться, а то замёрзли!(Я живу в Аркадии, в 15 минутах ходьбы от монастыря) Но этот монах в балахоне сказал: "Мы будем здесь, в Аркадии!" И я пришла в себя - лежу на кровати в больнице, приступ начал отступать, я смогла, хоть и с трудом, но дышать! Это было чудо! Я сразу поняла, что этот монах в балахоне и был святым Афанасием Брестским (именно таким его я и увидела, каким он был на иконе изображён!). А четверо монахов - это наши монахи из монастыря! Я даже не знала, сколько их в монастыре! Оказалось, что в этот день моя сваха подала меня за здравие на молебен в наш монастырь! А монахов было всего четверо в монастыре - они за меня и молились вместе со святым! С тех пор мне стало легче. И, слава Богу, до сих пор живу!
Но это не единственное чудо! Недавно к нам в монастырь приезжал старец и ночевал в монастыре. Вышел ночью по нужде, увидел монаха в чёрном одеянии, который обходил кругом монастырь. Старец что-то спросил у монаха, но тот не ответил, прошёл мимо. Старец тогда спросил у игумена, что это за сторож и кто сторожит монастырь? Игумен сказал, что у них нет сторожа, что это сам Афанасий Брестский охраняет свой монастырь - его уже многие видели, обходящим свои владения. Вот такие чудеса!"
И далее, - 01.05.2018: "Я сама до сих пор плачу, когда вспоминаю об этой дивной помощи преподобномученика Афанасия Брестского! Он до сих пор стоит у меня перед глазами, как живой! Разве же можно такое забыть! Я так благодарна ему и нашим труженикам-монахам за их молитвы в отношении меня! Наши монахи - такие подвижники, такие молитвенники сильные! Это просто чудо! Если в храмах службы идут от полутора до двух с половиной часов, то в монастыре всегда на часа 2 дольше! А когда я была на соборовании в прошлом году, то служба была аж 5 часов - так много было людей, что негде было яблоку упасть! А ведь священнослужители ещё и келейные молитвы после этого выполняют, и другие требы! Болеют сами, но молятся и молятся за нас, грешных и заблудших!"
Слава Богу, дивному во святых Своих!